Обратилась за помощью клиентка, около 30 лет. Запрос звучал так: я ушла с работы, на которой приходилось буквально пахать по 15 часов в сутки, я иногда там даже ночевала и домой не уходила. А теперь я никак не могу настроить себя на новую работу, все время меня останавливает что-то, не покидает ощущение, что я опять буду тяжело и много работать, этого я не хочу. Но ведь деньги нужны. Что мне делать?
– Вспомните себя на работе. Как вы ощущаете в себе эту установку, что работать надо много и тяжело?
– Это гроб с костями.
– Что значит для вас этот образ? Что он вам говорит?
– Что если буду работать, то надо работать так, чтобы уработаться чуть ли не до смерти. У меня так мама работала. Она всегда работала до изнеможения, приходила домой очень поздно, приносила всегда с работы тяжелые сумки с продуктами. И отдыхать могла, только когда болела. Ее отдыхом были больничные. И все. А папа работал легко, получал удовольствие от работы. И мама всегда была недовольна его работой, что он мало зарабатывает, что он никчемный. И я тогда решила, что так, как папа, работать нельзя, это неправильно, надо быть как мама.
Решение приняла маленькая девочка, которая ждала маму с работы, а она вернулась только поздно вечером, с двумя сумками с продуктами. И тогда девочка была очень счастлива, что она вернулась. И решила, что нужно быть как мама.
Оказали поддержку девочке. Сказали, что девочка еще маленькая, и ей не нужно думать о деньгах, разрешили ей быть ребенком и радоваться детству, играть, заниматься своими делами.
Вернули маме ее установку работать до изнеможения – гроб с костями. Разрешили и той части клиентки, которая работала до изнеможения, и маме зарабатывать по-женски, легко и с удовольствием и прилагать столько усилий, сколько может, и ни каплей больше.
– От чего отказалась, когда решила так работать?
– От своей самобытности. От самости.
Самость представилась в виде бабочки. Бабочка принесла ощущение, что возможно все, это было очень комфортное и ресурсное творческое состояние.
Но в рассказе клиентки звучала также тема обесценивания заработка и работы отца. Обесценивание тоже вернули маме, клиентка приняла решение больше не обесценивать труд, который дается легко и без усилий. Но то, что папа никчемный, теперь давило на плечи и горло. Это оказалось коромысло с двумя ведрами. Коромысло говорило о том, что женская доля очень тяжелая. Вернули и эту установку, клиентка разрешила себе зарабатывать по-женски, не работать тяжело, разрешила себе жить легко, не давить на себя. Также клиентка сказала образу отца, что больше не будет его обесценивать, не будет обесценивать вклад мужчины в семейный бюджет, что ценит его. Кроме того, она осознала, что может принимать помощь и просить о помощи. И тогда к ней вернулась ее женская сила, самоценность. Это тоже была бабочка, она придала клиентке естественность и легкость жизни.
Теперь девочка – Внутренний ребенок – сама прибежала к клиентке, и они соединились.
– Как теперь вы относитесь к новой работе и возможности зарабатывать?
– Теперь я понимаю, что это только от меня зависит, сколько мне нужно работать и сколько я могу работать. И я не обязана работать до изнеможения. Я могу зарабатывать и получать от этого удовольствие. Я поняла, что переняла у мамы ее стиль поведения и в семье, и на работе. Но я больше не буду делать так. У меня свой путь, своя жизнь. И зарабатывать я могу так, как комфортно для меня.
