«ТЫ ВИНОВАТ УЖ ТЕМ…»

Эта фраза из басни Крылова «Волк и ягненок» несколько раз приходила мне в голову во время этой интересной клиентской работы, о которой я вам расскажу.

Клиент, мужчина 35 лет, назовем его Илья, обратился по поводу того, что никак не может построить личные отношения. Он был успешным бизнесменом, но вот с девушками почему-то происходило что-то непонятное. Он начинал встречаться, строил отношения, но потом по непонятной для него причине сам инициировал расставание.

Поводы, приведшие к расставанию, были различными, и мужчина сам понимал, что дело не в них. Илья с горечью признался что хочет семью и детей, но почему-то у него не получается и он постоянно испытывает из-за этого чувство вины.

Клиент вырос в семье военного, сам в свое время закончил военное училище, позже стал военным юристом. В настоящее время успешно занимается бизнесом.

С момента поступления в военное училище живет отдельно от родителей. В 20 лет был опыт совместного проживания с девушкой, который продолжался около года. Затем клиент принял решение расстаться с девушкой, так как счел что она его не любит. После этого у него были только случайные отношения и один длительный гостевой 8-летний брак, который также закончился по его инициативе, так как Илья счел его «бесперспективным».

Про родителей Илья рассказал вот что: папа генерал, очень авторитарный и несдержанный человек, который «абьюзит маму, и она постоянно болеет». Клиент очень любит и жалеет маму, но не знает, как ей помочь. Отношения с отцом — это отдельная тема и в эту встречу мы только коснулись их для создания общей картины детства клиента.

Сына отец воспитывал очень жестко, вколачивая свои ценности с применением физических наказаний, активно «делал из него мужика». Не останавливало его даже то, что мальчик до 8 лет постоянно тяжело болел. Никаких отговорок!

До настоящего момента общение с отцом для клиента весьма тяжелая обязанность. Но разве настоящий мужик будет бояться трудностей?

На терапию Илья тоже пришел в порядке преодоления трудностей, тем более в такую как ЭОТ, так как считал, что он мужик военный, простой и образов видеть не может.

Поэтому он много и охотно говорил, уходя в длительные рассуждения всякий раз, как только я предлагала описать его чувства в связи с очередным рассказанным эпизодом или посмотреть, о чем сказанная им метафора.

Наконец, у Ильи закололо сердце и ему захотелось свернуться калачиком. Вот он, момент, когда можно прорваться сквозь сопротивление клиента!

«Это нельзя игнорировать, Илья!» – строго сказала я, глядя на него с материнской заботой. Клиент тут же присмирел, перестал меня забалтывать и старательно начал работать. Маленький послушный мальчик, который хотел был хорошим для терапевта, заботливой проекции мамы. В итоге Илья, сам того не ожидая, отлично отработал в ЭОТ!

Итак, через возникшие в области сердца ощущения мы вышли на образ маленького мальчика, который сидел в позе эмбриона и прятался. Эта поза была его убежищем, прижав коленки к подбородку, клиент чувствовал себя в безопасности.

Поза, которую он принял, спасала его от всех жизненных проблем и трудностей. В различные возрастные периоды при возникновении желания убежать от невыносимой реальности, Илья спасался, принимая позу эмбриона, в действительности или мысленно.

Идентифицировавшись с образом, клиент сказал, что ему года два. А затем ощутил себя ещё неродившимся младенцем.

В этом последнем образе клиент преобразился, его лицо излучало спокойствие и блаженство. Кризализм – чувство защищенности и покоя, подобное тому, которое человек испытывает в утробе матери, это и было ресурсное состояние клиента, в которое он соскользнул как в тихую гавань во время шторма.

Бушевавшее вне гавани море было его тётей, которая потеряла своего сына.

Тётя приехала в семью клиента переживать своё горе и почему-то каждый раз, когда видела малыша Илюшу, очень недоброжелательно смотрела в его сторону. Малышу было два года, он мало понимал, что произошло, но в присутствии тёти он чувствовал себя плохим, он явно ощущал, что тётя больше всех не любит именно его.

Возможно, потому что Илюша был близок по возрасту к её умершему сыну, а возможно потому, что он иногда проявлял свою детскую радость жизни во время её горевания.

Так или иначе, но малыш почувствовал себя виноватым в смерти своего двоюродного брата и был уверен, что именно он причина горя его тёти.

Конечно, это было невыносимо для двухлетнего мальчика. Илюша убежал в свою комнату, забился в угол и принял позу эмбриона. Казалось бы, он просто спрятался от тяжелых переживаний в ресурсное состояние. Однако, возвращаясь в своё внутриутробное состояние, он также присоединялся к чувствам своей матери во время беременности. Матери, которую на тот момент уже «постоянно абьюзил» отец.

Мать не оправдывала ожиданий мужа и поэтому терпела от него унижения, оскорбления и даже насилие. Но у неё оставалась надежда что сын, которого она носит, всё же сможет оправдать ожидания мужа и, тем самым спасет ее от абьюза.

Таким образом, на сына была возложена обязанность – оправдав ожидания отца спасти мать. Это был первичный сценарий, который дописался в два года во время эпизода с тётей. Теперь спасать нужно было всех женщин, а особенно тех, кто потерял или мог потерять своего ребёнка. И пока он спасает всех этих женщин, он не мог проявлять свою детскую радость жизни, не имел права на личное счастье.

Именно поэтому в жизни взрослого клиента постоянно присутствовали несчастные замужние или разведенные женщины, у которых были те или иные проблемы с детьми. Это необязательно были партнерши, это могли быть сотрудницы или знакомые, которым он в приоритетном порядке оказывал помощь и внимание.

И в личной жизни все его девушки изначально были в позиции жертвы. Их всегда кто-то абьюзил, но как только они в отношениях с Ильей начинали размораживаться и чувствовать себя счастливыми, Илья тут же прекращал отношения.

Поводы были разные, но каждый раз их объединяла странность, надуманность и при этом полная уверенность клиента в своей правоте. Каждый раз про причину расставания Илья говорил номинализациями и не мог пояснить ничего конкретного. То это была ненадежность (в чем именно она выражалась Илья не мог сказать), то бесперспективность, а то и вовсе «просто неподходящий вариант».

В очередной раз расставшись с девушкой, клиент вздыхал с облегчением. Теперь он мог опять открывать очередной бизнес, не отвлекаясь на себя, на свои романтические чувства.

Хотя, что за глупости я говорю, какие могут чувства, какая любовь? Женщин же нужно спасать. Не до любви тут. И, кстати, если спасать не удаётся, то нужно себя наказывать. Например так, как это постоянно делала мама, когда не оправдывала ожиданий папы – болеть. Становится понятным почему в детстве клиент постоянно болел. Но почему это было только до восьми лет?

А вот почему. В восемь лет в семье клиента произошёл прямо-таки мистический на первый взгляд эпизод. Во всяком случае так его назвал сам клиент.

Мама Ильи, разбирая вещи в комнате сына, нашла в дальнем ящике письменного стола письмо от тёти, в котором та писала всякие обвинения семье брата в связи со смертью своего ребёнка. Были там и проклятья в адрес Илюши. Надо упомянуть, что обвинения были вымышленными, реально никто из этой семьи не имел никакого отношения к трагедии в жизни тёти.

Найдя всё это, мама не выбросила письмо, а поехала к тёте и вернула ей этот «подарок». Мистика эпизода на взгляд клиента была в том, что с тех пор он перестал болеть. Однако я вижу в этом прекрасное интуитивное применение метода ЭОТ «возвращение зла» в реальной жизни. Вместе с отказом от «подарка», мама, сама об этом не догадываясь, вернула родственнице её негативное воздействие на свою семью, и, в частности, на сына! Конечно, мама ездила к тёте одна, и реальный возврат делал не сам ребёнок, но, приехав от тети, мама подробно рассказала об этом, и мальчик эмоционально присоединился к матери, тем самым исцелив себя!

Однако, тётя «наследила» в семье Ильи не только с помощью письма. Были еще недоброжелательные взгляды на мальчика, которые засели черными стрелами в сердце и опустились бетонными плитами на плечи.

Но стоило клиенту для возвратных техник стать тем двухлетним малышом, который был в контакте с тетей, как мальчик снова принял позу эмбриона и скользнул в блаженное внутриутробное состояние. Конечно, его Любящий Взрослый стоял рядом, но для возвращения зла маленькому Илюше даже не понадобилась обращаться к его поддержке. Мальчик отдавал его из состояния кризализма. Он был весь будто окутан материнской любовью, защищен ей, как в тот момент, когда мама сама была счастлива, ожидая своего малыша. В этом состоянии из сердца клиента ушли черные стрелы.

После этого клиент увидел, что же он отдал тёте. Это было красное детское сердечко, которое он отдал ей в ожидании любви.

Малыш рос, чувствуя себя любимым мамой, а его ответная любовь распространялась на всех женщин, особенно родственниц. Поэтому от тёти он тоже ждал любви, а получал лишь черные стрелы. Теперь он отказался от этих ожиданий. С возвращением сердечка у клиента порозовели щеки и заблестели глаза. Илья сказал, что давно не чувствовал себя так хорошо.

Однако, на плечах еще оставались бетонные плиты. Из образа плит оказалось, что это была вина мальчика за то, что он жив, а сын тёти нет. Он был виноват уж тем, что жил. Это ощущение иллюзорной вины запустилось через жалость.

Мальчику было очень жаль тётю, она так убивалась из-за смерти сына. Малыш счёл несправедливым что он жив, а тётин мальчик умер.

Но взрослый мужчина уже совсем по-другому видел ситуацию и мог принять новое решение, рассказать всё это двухлетнему малышу и отказаться от жалости.

Интересно, что в тот момент, когда малыш вернул тёте бетонные плиты, клиент встал и стал ходить по кабинету, расправляя плечи, будто привыкая к новому ощущению.

Илья больше не нёс ответственность за тётю и за всех женщин, которых ему нужно было спасать.

Клиент сказал, что теперь он счастлив. Однако, выглядел Илья очень задумчивым и даже немного печальным. Оказалось, что у него внезапно возникли тревожные сжимающие ощущения в области сердца. При идентификации с образом чувств, оказалось, что это собственное непрожитое горе клиента в связи с утратой брата.

Поэтому следующим шагом мы вернули воздействие, принесённое малышу ситуацией, связанной со смертью двоюродного брата.

И, хотя в детстве это ощущалось лишь как смутное тревожное чувство, но когда Илья на сессии проживал горе утраты, он неожиданно для себя горько заплакал, а затем почувствовал свободу и лёгкость.

С этим ощущением прежняя миссия по спасению женщин больше была не нужна, но полностью от отказаться спасательства сразу не удалось. Илья начал с воодушевлением рассказывать, как он будет «помогать отцу не абьюзить». Но об этой истории мы договорились поговорить в следующий раз.