Не перестаю удивляться феномену сиротства у поколения наших детей при живых родителях. Эмоциональная отстраненность и холодность как следствие дефицита любви и принятия от собственных родителей, проекции типа «ему со мной не интересно», «он какой-то замкнутый, не общается со мной», и неосознаваемые собственные травматические переживания родителя тотально перекрывают все возможности комфортного совместного пребывания, интересного досуга и просто человеческого общения и взаимодействия отцов и сыновей, равно как и матерей с детьми. Но сегодня про мужскую историю. Пап мало приходит на консультацию к психологу, поэтому мне всегда вдвойне интересно наблюдать, как меняются и преображаются мужчины – теплеют, оживают, позволяют себе радоваться и быть искренними, понимают и исправляют свои ошибки, учатся быть и жить по-другому, а главное – уходят в активном желании наладить связь со своим ребенком, а не самоустраняться из его жизни, идя на поводу у своей ограниченности как привычки, и просто не зная других вариантов взаимодействия.
Клиент: мужчина около 40 лет, отец 2х детей (старшая дочка 12 лет, младший сын 8 лет), с женой – мамой детей не живет, но официально пока не разведены. Человек слова и дела: от детей не отказывается, обеспечивает, все просьбы их мамы про детей старается выполнять, каждый вечер приезжает, чтобы уложить сына спать, потому что, по словам жены: «Сын переживает, что папы нет, и каждый вечер ждет».
Из личной истории клиента выясняется, что сам он рос без отца – тот ушел из семьи и с сыном виделся редко: пару раз брал с собой на лыжах, один раз забрал из школы и все. Эти воспоминания до сих пор яркие и самые счастливые. Гипотеза о том, что клиент спроецировал свои чувства брошенного ребенка на сына и пытается компенсировать себе отсутствие отца, каждый вечер появляясь дома, в дальнейшей работе подтвердилась.
Мы разделили образы реального сына и до сих пор страдающего и горюющего внутреннего ребенка клиента, о котором теперь он может позаботиться и любить сам.
Следующий этап работы был связан с обнаружением той внутренней части клиента, которая заставляет его вопреки своему желанию, из чувства долга, приезжать каждый день «проводить время с сыном» при этом никак не контактируя с ним: «Ему интересно комиксы читать, я их терпеть не могу. Мне спорт интересен, но сын не спортивный совсем. Вот и зависаю в телефоне, высиживаю время». Этот образ мы условно назвали «папа в телефоне». Идентифицировавшись с ним, клиент сказал, что правда не чувствует интереса, отстраняется и не знает, что делать с детьми. Так было всегда: не только с сыном, но и с рождением старшей дочки, с которой ходил гулять, потому что жена заставляла, да и когда в институте учился, тоже был эпизод взаимодействия с детьми, который вспоминает с дрожью до сих пор. Так бессознательное клиента позволило нам обнаружить травмирующую ситуацию, повлиявшую на его самоощущение в присутствии детей. На третьем курсе института по программе совершенствования английского языка он ездил на каникулы в Америку вожатым в летний лагерь. Дети там были разновозрастные, в основном неблагополучные, поэтому «книжки читать не прокатило, в салочки играть им тоже быстро надоело, а ничего другого я не умел. Дисциплину поддерживать надо было и время свободное как-то занимать, чтобы они лагерь не разгромили. Напряжение, страх и злость на них росла». Отстраненность и решение никогда больше ничего общего с детьми не иметь стали приемлемым выходом, позволившим пережить эту ситуацию. Здесь же мы обнаружили несбывшиеся надежды и ожидания от той поездки: ехал в Америку посмотреть, пообщаться, увидеть и попробовать что-то новое и интересное, а оказался в ограниченном пространстве с совершенно другими, непонятными незнакомцами. После того, как клиенту было предложено дать образу себя-студента поддержку, принятие и признание, а затем забрать себе ту энергию, которую он вложил в свои ожидания, и разрешить реализовать свои интересы и намерение потренироваться в разговорном английском в среде носителей языка, пусть и в ограниченном пространстве, клиенту открылись новые возможности: взаимодействие с другими вожатыми с целью обмена опытом, различные методические пособия с вариантами того, что можно делать с детьми, и наконец, обсуждение со своими подопечными, что им могло бы быть интересно и как это осуществить в предлагаемых условиях. При ситуационной проверке выяснилось, что стало интересно взаимодействовать с детьми, появилась возможность коммуникации без страха и скованности. Но чувство долга еще не отпускало. Поэтому из образа «папа в телефоне» мы нашли образ чувства долга – шлем на голове с завинчивающимися винтами по бокам. Шлем осуществлял функцию принуждения клиента делать то, что за него уже решили. И как выяснилось, был связан с еще одной историей отношений из более раннего подросткового прошлого клиента. Его близкий друг был сильным и волевым человеком, всегда принимал решения за всех. Клиент был ведомым в этой паре. И когда в старших классах школы клиент влюбился в свою будущую жену, потом выяснилось, что друг ей тоже симпатизирует. Поэтому напряжение между друзьями усилилось, а отношения с девушкой спустя год прекратились «не очень хорошо»: «Одновременно я расстался и с ней и с другом, которые были между собой очень похожи – все было решено за меня, и я был везде каждому из них должен». В близких отношениях часто бывает, что ради принятия и любви другого мы отказываемся от своих естественных личных качеств и возможностей. И вот еще один механизм, который тоже отразился на взаимоотношениях клиента с сыном: когда я должен, а это для меня труднопереносимо, я самоустраняюсь, потому что это единственный известный мне выход из ситуации.
Поддержка себя, разрешение себе получать любовь отовсюду, быть свободным и независимым в своем выборе, возврат себе права выбора и принятия решений, возможности предъявляться и говорить о своих желаниях стали в этой ситуации здоровой альтернативой отстраненности и отчуждению.
Шлем был благополучно снят, а связь с образом своего ребенка налажена. В реальном общении с сыном появились теплота, интерес, возможность обсуждения совместного досуга, предложений занятий и даже вариант «пострадать фигней» вместе, рядом, в одном пространстве, не по принуждению, не по долгу родителя, а по зову сердца.
Так за одну встречу мы решили проблему «отцовского долга» благодаря методу ЭОТ Линде Н.Д. А клиент был настолько впечатлен, что приходил еще несколько раз решать и другие свои вопросы, работать над собой «чтобы жить стало легче и счастливее». Вот так банально по-человечески естественно и просто сформулировав свой запрос. Потому что нет для наших детей ничего важнее любящих, полноценных, свободных, реализованных родителей, по образу и подобию которых им предстоит себя сформировать. В этом дети очень здорово двигают и развивают нас, показывая, где и над чем еще работать, куда двигаться, как жить и быть. Так что, уважаемые папы, не стесняйтесь приходить к психологу и работать над собой! Внутренняя работа, равно как и забота о детях не может быть только «женским уделом». Эта «роскошь стать счастливым человеком» (как выразилась одна из клиенток) доступна каждому и можно не искать особых причин и формулировок, а просто начать свой путь к себе уже сейчас. Welcome!
Автор публикации
